ЛОУТОН ЧАРЛЗ
(1899—1962)
Английский актер. Выступал в различных театрах, в том числе в «Олд
Вик».
Снимался в фильмах: «Частная жизнь Генриха VIII», «Рембрандт»,
«Свидетель
обвинения», «Остров потерянных душ», «Рагглс из Ред-Гапа»,
«Отверженные», «Мятеж
на «Баунти», «Переулок Св. Мартина» и др.
Чарлз Лоутон (Лаутон) родился 1 июля 1899 года в городке
Скарборо в графстве
Йоркшир. Его родители Роберт и Элиза Лоутон занимались
гостиничным бизнесом и,
естественно, рассчитывали иметь надежного помощника в лице
старшего сына. Но
Чарлз с раннего детства грезил театром.
Лоутон учился в школе иезуитов в Стонхерсте. Любил он только два
предмета —
французский язык и математику. Среди писателей ему нравились М.
Твен и Г.Х.
Андерсен. Свободное время мальчик отдавал театру. Правда, дебют
Чарлза на
любительской сцене прошел без блеска (он играл роль хозяина
гостиницы в пьесе
«Личный секретарь» Хоутри).
Окончив школу, 16-летний Лоутон, по настоянию родителей,
перебрался в Лондон, в
знаменитый отель «Клэридж», чтобы изучить постановку дела.
В конце 1917 года Чарлза призвали в армию. Незадолго до
перемирия он
пострадал от газовой атаки и долгое время его преследовали
заболевания
дыхательных путей.
Вернувшись в Скарборо, Лоутон помогал больному отцу, а по
вечерам и в выходные
дни выступал в любительской труппе «Артистов Скарборо».
В 1925 году Чарлз поступил в прославленную театральную Академию,
в которой
преподавали француженка Лилиан Гаше и русский Федор
Комиссаржевский.
Увлеченность Лоутона, его фанатическая работоспособность
поражали студентов и
учителей. И хотя финансовое положение Чарлза было незавидным, он
писал матери:
«Я счастлив сверх всех ожиданий...»
Через несколько месяцев Комиссаржевский представил его
антрепренеру театра
«Барнз» Ф. Риджуэю. Роль Хигтинса в «Пигмалионе» Б. Шоу принесла
Лоуто-
ну успех: он получил высшую награду Академии, медаль имени
Бэнкрофта.
Сенсационное награждение первокурсника попало на страницы
солидной «Тайме».
В апреле 1926 года молодой Лоутон, только что окончивший с
отличием курс
Королевской Академии драматического искусства, дебютировал на
сцене в роли Осипа
в комедии Гоголя «Ревизор». В течение первого года своей
профессиональной
актерской деятельности 27-летний актер исполнил на сцене
лондонского театра
«Амбассадор» четыре роли, и три из них — в русском классическом
репертуаре.
После Осипа он сыграл Епиходова и Соленого в пьесах Чехова
«Вишневый сад» и «Три
сестры», поставленных Федором Комиссаржевским.
Чарлз тщательно готовился к спектаклям. Например, получив роль
вора Фиксура в
пьесе венгерского драматурга Мольнара «Лилиом», он посещал
таверны, где
собирались отбросы общества. В результате критики отмечали, что
молодой актер
превратил второстепенную роль жулика в центральную.
Совершив гастроли по Англии, Чарлз принял предложение
Комиссаржевс-кого сыграть
в его спектакле «Павел Первый». Зловещий граф Пален в исполнении
Лоутона
произвел столь глубокое впечатление, что продюсеры закрепили за
ним амплуа
злодея.
В кино Лоутон дебютировал в эпизодической роли у режиссера Э.
Дюпона в фильме
«Пикадилли». Следующий раз он появился на экране благодаря жене.
(Чарлз влюбился
в актрису Эльзу Ланчестер на репетициях пьесы А. Беннета «Мистер
Прохэк» и
вскоре сделал ей предложение...) Старый друг Эльзы писатель Г.
Уэллс написал для
молодого режиссера А. Монтегю сценарий, состоящий из трех
комедийных новелл.
Ланчестер настояла на участии в картине своего мужа. Лоутон не
подвел,
блистательно справившись с ролями негодяев.
Однако свое будущее он по-прежнему связывал с театром. 30
сентября 1931 года на
Бродвее состоялась премьера спектакля «Задержанная зарплата» С.
Форестера.
Лоутон покорил публику необычной, отталкивающей достоверностью
персонажа
(зрительный зал испытывал ужас, люди вскрикивали, плакали,
рыдали по ходу
представления). Ведущий театральный критик Америки Джон М. Браун
не скрывал
восторга: «...У Лоутона — одно из наиболее выразительных лиц,
какие только можно
встретить на сцене. Его руки, ноги и тело всегда послушны и
выражают то, что он
должен сказать. Он не произносит реплик, они рождаются в его
мозгу, и вы видите,
как это происходит, по его глазам. Он может быть резок до
ядовитого неистовства,
телесен до отталкивающей плотскости, весел до экспансивности
Фальстафа, жесток
до леденящего кровь^жаса... Это самая удивительная личность,
чести видеть
которую удостоен Нью-Йорк впервые за долгие годы».
Лоутон отклонил несколько заманчивых предложений из Голливуда,
поскольку не
хотел подписывать долгосрочный контракт, тем более без права
выбора ролей. И
только после того как его условия были приняты, он снялся в роли
мелкого дельца
в фильме ужасов «Старый темный дом» (1931) по рассказу Дж. Б.
Пристли и
мелодраматической роли капитана подводной лодки в «Дьяволе и
океане» (1932).
Лоутона хвалили за «выдающееся актерское исполнение».
Тем временем начинались съемки исторического фильма «Знак
креста» (1932), где он
играл роль Нерона. В его исполнении римский император оказался
гротескной,
комической фигурой, что вызвало неудовольствие у режиссера С. де
Милля. Однако
зрители и критики приняли этого Нерона с восторгом.
В Голливуде Лоутону давали либо комические роли («Если бы у меня
был миллион»,
1932), либо роли преступников и злодеев («Остров потерянных
душ», 1932). Актеру
это не нравилось, он мечтал вернуться в театр и выступать в
шекспировском
репертуаре.
Фильм «Частная жизнь Генриха VIII» Александра Корды (1933)
многое изменил в его
жизни. Лоутон, получивший главную роль, много времени проводил в
библиотеках и
музеях, изучая эпоху, атмосферу средневековой Англии, старался
понять образ
мыслей современников Генриха
Он изобразил короля капризным изменчивым человеком, чьи
многочисленные желания
не осуществились, а надежды не оправдались. Защищая свою
позицию, Лоутон
говорил. «Я хотел сделать его убедительным, хотел показать его
общительным и по-
своему обаятельным человеком, каковым он и должен бьш быть,
чтобы завоевать
такую фантастическую популярность, какой он обладал в
действительности. Он был
прекрасным лингвистом и опытным музыкантом; он сочинил две
мессы. Я хотел
показать его человеком, каким он был, а не деспотом, каким его
изображали».
Американские киноакадемики наградили Лоутона «Оскаром». На
Первом Международном
кинофестивале в Москве (1934) он бьш признан лучшим актером
года.
В 1935 году на экраны вышел фильм «Мятеж на «Баунти», в котором
Лоутон появился
в образе сурового и придирчивого капитана Блая. Персонаж Блая
настолько увлек
Лоутона, что он предпринял серьезные поиски сведений об офицере,
его привычках,
одежде.
Огромная сила и убедительность, с которой Лоутон играл
отрицательные роли, дала
повод одному из английских критиков задать следующий вопрос:
«Сумеет ли он
избежать ожидающей его долгой череды убийц, садистов, пьяниц и
маньяков?» И
добавить. «На это, по-видимому, надежды мало».
После ряда удачных работ в кино Лоутон неожиданно вернулся на
сцену. Восемь
месяцев актер выступал в спектаклях объединенной труппы «Олд Вик
— Сэдлерс
Уэллс». Получал он сто долларов в неделю (в двадцать раз меньше,
чем ему платили
в Голливуде), тратил около четырнадцати часов в сутки на
подготовку роли, на
репетиции, отвергая любые предложения кинопродюсеров и
антрепренеров Друзьям
Лоутон объяснял: «Мне не удалось получить классического
образования, хотя, как
говорится, я не расставался с классиками даже в постели.
Откажись я от
возможности хоть как-то восполнить этот пробел, и я бы перестал
уважать себя. Я
понял, что старею, и если я не останусь верен мечтам юности, то
вскоре мне
придется только зарабатывать деньги и забыть о честолюбии»
Каждый месяц Лоутон появлялся в новой роли: Анджело в «Мере за
меру», Просперо в
«Буре», Макбет, Чезюбл в «Как важно быть серьезным» Уайльда,
Тэттл в пьесе У
Конгрива «Любовь за любовь». Зрительный зал на его спектаклях
бьш неизменно
полон Критики же не пришли к единому мнению. Одни с восторгом
отмечали
темперамент, мощь, ренессансное жизнелюбие шекспировских
персонажей Лоутона.
Другие осуждали актера за отход от традиций, за неумение найти
общий
стилистический язык с партнерами.
После восьми месяцев выступлений в «Олд Вике» Лоутон вернулся в
кино. В
большинстве ролей самого счастливого периода его творчества
(1934—1942) Лоутон
покорял диапазоном своих перевоплощений. Не верилось, что один и
тот же актер
мог сыграть и Генриха, и потомственного лакея Рагглса («Рагглс
из Ред-Гапа»), и
деспотичного отца семейства («Барреты с Уимпол-стрит»), и
свирепого морского
волка («Мятеж на «Баунти»), и полицейского ищейку Жавера
(«Отверженные»), и
несчастного Квазимодо («Собор Парижской Богоматери»)...
«Успех Лоутона объяснялся не только даром перевоплощения,
редкостным пониманием
психологии героев или фантастической техникой, — пишет кино-
вед В. Утилов. — Обладал он еще и диапазоном необычайной широты.
Его считали
комиком, но в каждой роли, даже в анекдотической (безработный
музыкант получает
шанс стать дирижером, но во время выступления у него разлетается
фрак), он
показывал себя и великим драматическим актером, и трагиком.
Поэтому за самой
маленькой ролью вставал яркий и большой человек, а чувства
героев обретали
масштаб, оказываясь неодолимыми и испепеляющими».
Сниматься в Голливуде Лоутону больше не хотелось. Он стал одним
из учредителей
первой в Англии независимой кинофирмы «Мейфлауэр», выпустившей
три фильма —
«Сосуд зла» (1937), «Переулок Св. Мартина» (1938) и «Таверна
«Ямайка» (1939).
В «Таверне...» (режиссер А. Хичкок) Лоутон сыграл роль
изувера-садиста, лорда
Пенгаллона. Но наиболее запоминающимся бьш герой «Переулка Св.
Мартина», уличный
певец Чарлз Сэггерс. Обаяние и психологическая тонкость Вивьен
Ли в роли
Либерти, задушевность Лоутона — Сэггерса выделяют этот фильм на
фоне многих
английских картин 30-х годов.
С началом войны «Мейфлауэр» пришлось ликвидировать. В Голливуде
Лоутон снимается
в роли Квазимодо в «Горбуне Собора Парижской богоматери» у
режиссера У. Дитерле.
Но эта работа удовлетворения ему не принесла, хотя зрители
смотрели картину с
удовольствием.
Лишь в 1942 году, в одном из эпизодов фильма Ж. Дювивье «Сказки
Манхэт-тена»,
актер смог обратиться к главной теме своей жизни, создав образ
музыканта Чарлза
Смита, обойденного благополучием, но богатого душой.
В годы войны Лоутон возвращается на сцену, он с успехом
выступает в госпиталях.
Много времени Чарлз уделял актерам-любителям, начинающим
режиссерам и просто
мечтателям. Он организовал труппу «Чарлз Лоутон плей-ерз» и
поставил с ней
«Вишневый сад», продержавшийся на афишах пять месяцев. Известный
американский
критик А Джонсон назвал Чарлза «великим человеком, который из
многих возможных
для него путей выбрал путь актера».
В 1946 году Лоутон взялся за постановку «Жизни Галилея» Б.
Брехта. Репетиции
«Галилея» заняли весь год. По свидетельству Брехта, Чарлз сделал
все, чтобы его
герой выглядел не отрешенным интеллектуалом, а «обыкновенным
смертным». Отвечая
на вопрос драматурга, почему он стал актером, Лоутон произнес:
«Потому что люди
плохо знают себя, а я могу показать им их истинное «я».
Премьера «Жизни Галлилея» состоялась 31 июля 1947 года в
Беверли-Хиллз. Успеха
пьеса не имела. Слишком уж непривычной оказалась манера Брехта
для публики.
В 1948 году Лоутон снялся в четырех голливудских фильмах —
экранизации
ремарковской «Триумфальной арки» (гестаповец Хааке); «Девушке из
Ман-хэттена»
(епископ), «Больших часах» (магнат прессы), «Подкупе»
(попрошайка). Тенденция
продюсеров давать ему не только одноплановые, но и
третьестепенные,
эпизодические роли удручала актера. Но театральные эксперименты
требовали денег,
поэтому он вынужден бьш играть то, что ему предлагают.
Лоутон собирался поставить в концертном исполнении третий акт
пьесы Б. Шоу
«Человек и сверхчеловек». Для участия в спектакле он пригласил
трех известных
актеров: своего старого друга, сэра Седрика Хардвика, француза
Шарля Буайе
(«Буайе — мастер тирады, именно это нужно для Шоу») и американку
Агнес Мурхед,
прославившуюся в фильме Орсона Уэллса «Гражданин Кейн».
Лоутон добивался максимальной отточенности каждой интонации,
паузы, жеста. Буайе
в шутку спрашивал: «Вы никогда не отдыхаете, Чарлз?» — «Зачем
отдыхать, если впереди вечность?» — отвечал Лоутон, и это была
своего рода
концепция жизни. Ему принадлежит характерное высказывание о
жизни и смерти:
«Однажды мы говорили об искусстве с моим большим другом Жаном
Ренуаром и пришли
к выводу, что если мы и боимся смерти, то только потому, что не
сможем узнать
ничего нового об искусстве. Ибо в искусстве сосредоточено все,
что стоит знать
человеку».
Вопреки мрачным прогнозам критики постановка имела подлинный
успех. После
занявшей весь 1950 год поездки по стране микротруппа Лоутона
показала «Дон-Жуана
в аду» в зале Карнеги-холл. Восторженный прием публики заставил
замолчать даже
недоброжелателей. Представления перенесли на Бродвей. Рецензенты
согласились,
что Лоутон совершил чудо — четыре человека в вечерних костюмах
стояли у пюпитров
и читали пятидесятилетней давности пьесу без сюжета. На сцене
разворачивалась
философская и интеллектуальная дискуссия между Дон Жуаном,
статуей Командора,
донной Анной и Дьяволом.
Триумф спектакля в немалой степени объяснялся появлением Лоутона
в роли Дьявола.
Респектабельный джентльмен в очках, он вовсе не походил на
традиционного Сатану.
Однако постепенно герой Лоутона вырастал в полного сарказма,
самоуверенного и
циничного Дьявола, уверенного как в своем могуществе, так и в
порочности
человека...
Развивая успех, Чарлз взялся за театрализацию поэмы Бенетаг
«Тело Джона Брауна»,
посвященную знаменитому борцу за освобождение негров. И вновь
победа над
зрителем. Критика затруднялась, какой из постановок отдать
предпочтение — Шоу
или Бенета. К этому времени относится знакомство и дружба
Лоутона со знаменитым
негритянским актером-певцом Гари Белафонте. Жена Лоутона, уже
известная
английская актриса Эльза Ланчестер, участвовала в середине 50-х
годов в одной из
концертных программ Белафонте. После этого Лоутон сам хотел
поставить
театрализованный концерт с его участием — вечер негритянского
фольклора. Но, к
сожалению, обстоятельства помешали им воплотить эти замыслы.
Традиционное турне по стране (с композицией о Джоне Брауне)
прошло при аншлагах.
Актер выступал по телевидению с самостоятельной программой «Это
Чарлз Лоутон»,
читал по радио «Моби Дика» Г. Мелвилла, появлялся со своей
композицией по Библии
перед нью-йоркской публикой. Лоутон утверждал, что искусство
способно завоевать
миллионы, если только оно идет в верном направлении: «Публика
готова слушать
настоящую литературу в любых количествах... Она очень любит
высокую драму и
высокую комедию...»
Лоутон не только играет в кино и театре, но и занимается
переводом на английский
язык пьес зарубежных драматургов, редактирует сборники сказок
для детей, не
забывает и свое любимое занятие для души — садоводство.
Последние десять лет его жизни прошли в основном под знаком
театра. Лоутон
поставил пьесу К. Ваука «Военный суд по делу о мятеже на
«Кейне», пьесу Б. Шоу
«Майор Барбара», в которой сам сыграл роль Эндрю Андершафта.
Завершающей работой Лоутона на сцене стал король Лир в спектакле
шекспировского
Мемориального театра в Стрэтфорде-на-Эвоне в 1959 году. Лир в
его исполнении был
не сильным, властным монархом, а «добрым королем мирных
поселян», человеком,
завоевавшим любовь подданных своей добротой и справедливостью.
Правда, такая
трактовка роли вызвала споры среди критиков.
В 1950-х годах актер снялся в семи голливудских фильмах. Он
брался за любую
роль, лишь бы она выходила за амплуа «злодея», но чаще всего был
вынужден
повторять себя.
В 1955 году Лоутон дебютировал в качестве кинорежиссера.
Поставленный им фильм
«Ночь охотника» по роману Дэвида Грабба критика рассматривает
как одно из самых
смелых новаторских произведений американского кино послевоенных
лет. Смешав
воедино ужасы готического романа и милые детям чудеса, «черный»
фильм и
волшебную сказку, Чарлз Лоутон создал произведение странное,
непонятное и
единственное во всех смыслах этого слова. Его намерением было,
как он сам
говорил, не искать какую-либо символику, а воссоздать сон,
мечту...
Одна из лучших последних киноработ Лоутона — роль рыцаря
справедливости,
адвоката Уилфрида Робаста в экранизации пьесы А. Кристи
«Свидетель обвинения»
(1957). В образе Робаста актеру удалось воплотить черты,
наиболее отвечающие его
идеалу человека, — жизнелюбие, бесконечную требовательность к
себе и любовь к
людям, непримиримость ко злу и лжи.
Последние фильмы с участием актера — «Спартак» и «Буря над
Вашингтоном» не
разочаровали публику.
Чарлз Лоутон умер 15 декабря 1962 года. Самая безжалостная из
современных
болезней, рак, не сломила его духа. Он знал, что болезнь его
неизлечима, но
продолжал работать над ролью в «Буре над Вашингтоном»... |
